На XVI съезде ВКП(б) Молотов впервые выступал с отчетом делегации ВКП(б) в Коминтерне, сделав обзор всей мировой ситуации.

— Развертывающийся в странах капитализма экономический кризис ведет к подрыву капиталистической стабилизации. На почве растущего кризиса мирового капитализма обостряются все противоречия капиталистической системы. В области международных отношений теперь все более и более обостряются противоречия между капиталистическими странами. Борьба за мировую гегемонию приобретает невиданное напряжение. Наряду с этим противоречия между странами империализма — с одной стороны, и колониями и зависимыми странами — с другой, также обнажаются и обостряются. Это в особенности относится к Индии и Китаю. В то же время происходит дальнейшее обострение противоречий внутри капиталистических стран. Вместе с тем изменяется и характер классовой борьбы в странах капитала. Борьба пролетариата против буржуазии все больше переходит в контрнаступление. Нарастание элементов нового революционного подъема — бесспорный факт[817].

В решениях съезда отмечалось, что в борьбе против правого и левого оппортунизма секции Коминтерна «добились укрепления единства и большевистской консолидации своих рядов», то есть «очистились» от «уклонистов» и иных инакомыслящих, «обновили свои ряды»[818]. Главной опасностью в мире назывался фашизм. «В результате обострения противоречий капитализма буржуазия для удержания своего господства все более пользуется методом насилия, методом открытой диктатуры… Сюда относятся такие факты, как фашизация Югославии, Австрии, Румынии и Финляндии. Здесь фашистские элементы открыто стали у власти. Рост фашизма за счет буржуазных партий за последнее время особенно ярко проявляется в Германии»[819].

Молотов уделял особое внимание именно Германии. 22 июля 1930 года были подготовлены рекомендации для КПГ «К вопросу о борьбе против национал-фашизма в Германии»: необходимо «сорвать с фашистов маску борцов за национальную независимость и социальное освобождение немецкого народа», разъясняя, что «только социалистическая революция и Советская власть способны разорвать в клочки план Юнга и Версальский договор». 3 августа по заявлению Молотова ПБ постановило: «Выдать ГКП сто тысяч рублей в валюте для специальной задачи»[820]. Деньги пошли на избирательную кампанию по выборам в рейхстаг, назначенные на 14 сентября.

Другим приоритетом был Китай. Молотов на XVI съезде хвалил КПК:

— Несмотря на жесточайшие репрессии правительства Гоминьдана, коммунистическая партия укрепляет свое влияние в рабочих массах. Она имеет до 60 тысяч организованных в профсоюзы членов, увеличивает выпуск революционной литературы, издает несколько коммунистических нелегальных газет. По последним данным, в восьми провинциях из 636 уездов — 241 уезд находится под влиянием революционного движения и Красной армии. Китайская Красная армия состоит из 14 корпусов и насчитывает свыше 60 тысяч бойцов[821].

ЦК КПК взял курс на организацию революционных выступлений. Но «фронтальная атака» на ряд крупных городов закончилась провалом. Особенно тяжелым было поражение в Чанша. 13 августа Сталин телеграфировал Молотову: «Китайцы уже наглупили, поторопившись с захватом Чанша. Теперь они хотят наглупить во всем Китае. Этого нельзя допустить»[822]. В адрес руководства КПК ушла выверенная Молотовым телеграмма: «Тов. Ли Лисян совсем не хочет считаться с фактами, что в советских районах нет еще действительного совпра, нет еще настоящей Красной Армии, а в других частях страны нет еще массовых выступлений пролетариата промышленных центров и нет еще сильного брожения миллионных масс деревни. Зато есть у империалистов в настоящее время в одном только Ханькоу военные силы, равноценные десяти дивизиям, не меньше — в Шанхае. При таких условиях нет еще серьезных шансов захвата крупнейших городов… Наша задача в деле действительной подготовки восстания во всем Китае сейчас заключается в том, чтобы, опираясь на постоянную Красную Армию, хотя бы в одном обеспеченном районе создать и укрепить советское правительство Китая»[823].

После восстановления дипотношений с Англией и завершения конфликта на КВЖД «военная тревога» несколько спала. Но это не отразилось на планах военного строительства. Напротив, 11 января 1930 года Тухачевский написал докладную записку на имя Ворошилова: с учетом внешних вызовов к концу пятилетки РККА должна насчитывать 260 стрелковых и кавалерийских дивизий, 50 дивизий артиллерии и минометов, 40 тысяч танков и 50 тысяч самолетов. Начальник Генштаба Борис Шапошников ответил, что это потребует армии численностью больше 11 миллионов человек, призыва всего мужского населения от 14 до 45 лет, выпуска 1500 пушек в месяц; оборонные ассигнования в объеме почти 60 миллиардов рублей за пятилетку (было запланировано 2,5 миллиарда)[824]. Ворошилов проинформировал Сталина, который заключил: «Осуществить такой “план” — значит наверняка загубить и хозяйство страны, и армию. Это было бы хуже всякой контрреволюции»[825].

Но Сталин не был минималистом в оборонных вопросах. 1 сентября он указывал Молотову: «Поляки наверняка создают (если уже не создали) блок балтийских (Эстония, Латвия, Финляндия) государств, имея в виду войну с СССР… Чтобы обеспечить наш отпор и поляко-румынам, и балтийцам, надо создать себе условия, необходимые для развертывания (в случае войны) не менее 150–160 пехотных дивизий, т. е. дивизий на 40–50 (по крайней мере) больше, чем при нынешней нашей установке… Откуда взять деньги?.. Нужно отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки на предмет обеспечения действительной и серьезной обороны страны»[826]. Мысль была не оригинальной: русский флот после Цусимы тоже восстанавливался за счет питейного акциза.

Одновременно Кремль занялся крамолой в рядах Красной Армии, реагируя на многочисленные сведения о нелояльности военных. В деле «Генштабисты» фигурировало более 350 человек, включая Тухачевского. Дело «Весна» началось в августе 1930 года, когда в Москве и других городах прошли аресты бывших генералов и офицеров царской армии. Арестованным инкриминировались подготовка вооруженного восстания и шпионаж. 31 человек был приговорен к расстрелу[827]. Всего по стране было арестовано более трех тысяч человек. Обычный приговор — пять лет, иногда десять, с почти обязательным досрочным освобождением. Многие из этих людей, впрочем, будут повторно арестованы во время массовых репрессий.

Ничего удивительного, что повышенное внимание вызвали показания Какурина и Троицкого на Тухачевского. Менжинский известил Сталина: «Я доложил это дело т. Молотову и просил разрешения до получения ваших указаний держаться версии, что Какурин и Троицкий арестованы по шпионскому делу. Арестовывать участников группировки поодиночке — рискованно… Считаю нужным отметить, что сейчас все повстанческие группировки созревают очень быстро». Получив это письмо, Сталин информирует Орджоникидзе: «Материал этот, как видишь, сугубо секретный: о нем знает Молотов, я, а теперь будешь знать и ты. Стало быть, Тухачевский оказался в плену у антисоветских элементов и был сугубо обработан тоже антисоветскими элементами из рядов правых… Видимо, правые готовы идти даже на военную диктатуру». Вместе с Орджоникидзе и Ворошиловым Сталин проверит показания против Тухачевского. 23 октября